Mirabile futurum.
Часть II
Часть II
На переломе истории ужасно неуютно:
сквозит, пахнет, тревожно, страшно, ненадежно,
но с другой стороны - счастлив, кто посетил
сей мир в его минуты роковые...
А. и Б. Стругацкие.
«Отягощенные злом».
сквозит, пахнет, тревожно, страшно, ненадежно,
но с другой стороны - счастлив, кто посетил
сей мир в его минуты роковые...
А. и Б. Стругацкие.
«Отягощенные злом».
…хлопнула, закрываясь, дверь купе, и вновь задремавший было Ремус проснулся. Поднявшись с сиденья, он открыл дверь и выглянул в коридор.
В коридоре никого не было – стало быть, и в купе заглядывать было некому. Видимо, дверь сама собой открылась, когда поезд делал очередной поворот – а теперь, по инерции, захлопнулась вновь.
В вагоне было непривычно тихо, даже спорщики из соседнего купе замолкли.
- Странно, - подумал Рем. – То ли времена действительно сменились, то ли здесь собрались сплошь слизеринцы. Или рэйвенкловцы. Когда мы были студентами и ехали в школу – в вагонах было не пройти. Отвыкшие за каникулы ребята так радовались возможности снова, невзирая на Надзор, колдовать, что в вагоне и в купе нужно было всегда держать палочку наготове. А то, не приведи Мерлин, схлопочешь Таррантеллегру, Плаузус или Амату Сентенцию… И всё равно приходилось постоянно бегать за Финитой к старостам. До пятого курса. Потом – бегали уже ко мне…
Улыбнувшись школьным воспоминаниям, он вернулся в купе и плотно прикрыл за собой дверь. Затем, не спеша садиться, немного постоял, опираясь на откидной вагонный стол и глядя в окно.
Местность сменилась. Поезд ехал теперь уже не через холмы – через горы. То и дело появлялись, мелькали мимо вагонного окна и убегали назад огрызки камней, которые явно уничтожали, прокладывая через них железную дорогу. Солнце уже перевалило через зенит и медленно, но верно клонилось к закату.
- Шотландия, - решил Ремус. – Часа четыре дороги осталось, не больше. Приедем, наверное, как всегда, в сумерках. Хорошо хоть, что не ночью. Впрочем, луна сегодня не полная. Можно не беспокоиться.
Мысли, зацепившись за полнолуние, вновь вернулись к событиям тех дней. Да, за два с половиной года, ежемесячно принимая изобретённое мистером Сэлвином и Бекки волчье противоядие, которое сами они называли «акониткой», Ремус ещё больше привык к своему проклятию. По крайней мере, таких последствий, как когда-то, оно больше не имело – даже будучи волком, Лунатик сохранял человеческий разум. Но тогда, в ту ночь…
- А я ведь предупреждал, предупреждал МакКормака! Трижды! Но он ничего не услышал…
…он ничего не услышал из-за чертовски сильной, рвущей жилы боли, пришедшей вместе с сознанием. Только лишь почувствовал прохладу стекла на губах и терпкий привкус какого-то незнакомого зелья.
То, что происходило с ним, пока он был волком, Рем как всегда, помнил смутно. Как будто сквозь сон. Кажется… голос Джеймса. На который он почему-то тогда не обратил внимания… Почему?
Боль пронизывала тело, мешала думать, заполняла собой всё сознание. От неё невозможно было уйти, её сложно было терпеть.
Думай, Лунатик, думай… Ты – человек. Не волк. Вспоминай… Полная луна, её томительный зов…
Зов?
Не просто зов. Зов Вожака.
Грейбэк? Здесь, в Лондоне! Значит, и в прошлую ночь на них напал тоже он!
Сквозь пелену боли до Ремуса начали долетать голоса.
- …и что теперь?, - это шеф.
- Не знаю. Зелье-то новое. Мы его ещё не проверяли. Если всё верно рассчитано – он снова станет волком. Но контролировать себя будет, - смутно знакомый мужской голос. Где-то Рем раньше его уже слышал, причём не так давно – но где?
- Думаю, на всякий случай не лишним будет пока вернуть его в камеру. Морфеус!
Волшебный сон, нахлынувший волной на сознание, унёс с собой остатки боли. Спасибо, мистер МакКормак…
…боль уходила, возвращаясь лишь иногда, слабыми толчками. Последствия «Спекули Верто», очевидно. Ничего, терпеть можно.
Люпин поднял голову и осмотрелся.
Камера. Тюрьма.
Аврорат. И то хлеб.
Стараясь не потерять равновесие и снова не оказаться на полу, Ремус попытался встать. Получилось на удивление легко. Лёгкий перекат – и вот все четыре лапы снова ощущают подушечками холодный камень пола.
Четыре? Лапы?
Происходило невероятное. Он определённо оставался волком, но при этом воспринимал всё вокруг, как человек! Значит, не подвела Бекки, спасибо ей, лучшему зельевару Гриффиндора… Значит, сварили они таки это зелье!
Дверь камеры осторожно приоткрылась.
- Рем?
Он узнал бы этот голос из тысячи. Лили! Пришла-таки проведать его здесь, несмотря на работу в Мунго!
Оборотень поднял голову и тихо, коротко взвыл.
- Рем, ты узнаёшь меня? Не кинешься?
Снова тихий, аккуратный вой. Волчья глотка не приспособлена для выражения дружбы и преданности. Либо ты воешь, либо яростно рычишь. Получилось ли у него дать понять Лили, что он больше не опасен?
Видимо, получилось. Дверь открылась и она вошла в камеру. Вервольф подбежал к ней и ткнулся холодным носом в руку.
- Ре-ем… Как ты тут? Ты… понимаешь, что происходит? Ты думаешь, как человек?
Волк сел, поджав под себя задние лапы и согласно кивнул лобастой головой. Затем тихо заскулил, вскочил, повёл носом и тихо, беспокойно завыл, чередуя вой с низким рычанием.
- Что такое? В чём дело?
Волк аккуратно подёргал зубами Лили за рукав и мягко, но настойчиво потянул её к двери.
- Ты думаешь, нам надо идти отсюда?
Кивок.
- Зачем? Ты хочешь так бегать по Косому Переулку?
Резкое движение головы. Нет.
- Тогда… зачем? Луна ещё не села!
Рем вскочил, зарычал, переступил с лапы на лапу, затем несколько раз клацнул челюстями. Он был совершенно не уверен, что Лили его поймёт. Но она поняла.
- Ты чуешь кого-то? Другого оборотня?
Кивок.
- Грейбека?
Кивок, затем энергичное движение вперёд.
- Ты хочешь сразиться с ним?
Оборотень отрицательно покачал головой, затем, подняв правую лапу, указал на выход из камеры, затем наверх. Лили снова прекрасно поняла неумелую попытку объяснится жестами.
- Ты хочешь повести за собой Авроров? Чтобы они взяли его?
Кивок. Затем вервольф, резко вскочив, подбежал к грубо сколоченной тюремной кровати и принялся яростно терзать лежащую на ней подстилку.
- Он сейчас грызёт кого-то??!!
Несколько энергичных кивков.
Больше объяснений не требовалось. Лили подбежала к двери, открыла её, выпустила волка, немедленно рванувшегося вверх по ступеням и помчалась за ним сама…
Дальние окраины Лондона – почти пригород. Тихий, Богом забытый переулок. Тусклые фонари по обеим сторонам улицы еле-еле разгоняли ночную тьму.
Тишину разорвал громкий хлопок. Они появились, как будто бы из пустоты. Трое мужчин и двое женщин. Мужчины – все, кроме одного - были одеты в длинные, достающие почти до земли мантии, у одной из женщин такая же мантия была просто небрежно накинута на плечи. Третий мужчина смотрелся достаточно элегантно – аккуратные брюки, чёрные остроносые туфли, короткое тёмное пальто. Наряд второй женщины почти весь был ярко-красным – длинная юбка, жакет – из общей гаммы выбивалась лишь накинутая на плечи серая шаль. Выхватив из рукавов палочки, они встали спина к спине, замкнув небольшой круг.
Ещё один хлопок. В центре круга появился не то огромный пёс, не то волк – в темноте его было не разглядеть. В его серую шерсть вцепилось странное длинноухое существо небольшого роста, одетое в какие-то непонятные красные лохмотья.
- Руби!, - негромко сказал элегантный. – Держись сзади. Веди, Рем.
Волк – а теперь, когда он начал двигаться, стало понятно, что это именно волк – аккуратно выбравшись из круга, почти бесшумно рванул вниз по переулку. Остальные, стараясь не отставать, побежали за ним.
Переулок до конца, поворот, ещё один переулок… Массивные железные ворота в конце – вход в небольшой городской парк. Обычно закрытые в это время суток, они были распахнуты настежь. Странная компании миновала их, не останавливаясь.
Волк уверенно нёсся по мощёным дорожкам, известным, видимо, лишь одному ему путём. Поворот… ещё поворот… Внезапно на одной из дорожек волк замер, втянул носом воздух, затем поскрёб лапой землю и коротко, чуть слышно взвыл.
- Ох, Мерлин тебя заколдуй…, - вырвалось у женщины в красном.
Камни, которыми была вымощена дорожка, были обильно политы кровью. То тут, то там валялись лоскутки чёрной ткани. Кусты на одной из сторон дорожки были ощутимо помяты. Волк, потоптавшись немного на месте и потянв носом воздух, прыгнул туда и в мгновение ока исчез из виду.
- За ним. Не отставать, - приказал один из мужчин в мантиях, явно лидер этой маленькой группы.
Бежать через кусты пришлось недолго. Волк привёл их на небольшую, окружённую камнями поляну, в центре которой, ярко освещённый светом полной луны, стоял ещё один волк – явно бывалый, матёрый, значительно мощнее и крупнее своего собрата.
Короткий, грозный рык, молниеносный прыжок – но люди среагировали мгновенно.
«Риктусемпра Максима!», - четыре из пяти палочек взметнулись в одинаковом движении, четыре голоса выкрикнули одни и те же слова. Из палочек вылетели пять синих молний, ударив в распластавшегося в прыжке волка. Тот, не устояв на ногах, с коротким воем отлетел к краю поляны и, пару раз дёрнувшись, затих.
- Есть. Вяжите, - мрачно сказал мужчина, указав палочкой на неподвижное тело.
- Нет!, - выкрикнула в ночную тьму женщина в красном. Из всех пятерых она единственная не поднимала палочки. – Нет, не надо!, - бросившись к поверженному зверю, она обвила его шею руками, глядя на остальных.
- Отойди от него, Алиса, - приказал лидер и шагнул вперёд.
- Нет!, - женщина, отцепившись от зверя, бросилась к остальным. – Нет, нет! Не забирайте его!
- Отойди!, - рявкнул мужчина, явно теряя терпение. – Руби! Бери с собой Ремуса и возвращайся назад!
Существо в красных лохмотьях подбежало к молодому волку и вцепилось ему в лапу. – Аппарэйт Аврорат!, - крикнуло оно, и оба исчезли с громким хлопком…
…с громким хлопком, словно бы из воздуха, на багажной полке над головой Люпина появилась некрупная тёмно-серая сова с привязанным к лапке небольшим кусочком пергамента. Неловко взмахнув крыльями – привыкшей к простору птице в тесном купе «Хогвартс-Экспресса» было нелегко – она опустилась на стол перед Лунатиком и, наклонив голову, слегка потеребила рукав его мантии.
Рем улыбнулся. Он узнал эту сову, Фальку. Она принадлежала Лонгботтомам.
- Прости, мне даже нечем угостить тебя, - сказал он, отвязывая пергамент. – Но, думаю, тебя и так покормили перед дорогой, я прав?
Развернув пергамент, он быстро прочитал его, затем, достав из планшетки перо и походную чернильницу, написал несколько слов на другой стороне, снова свернул и обратно привязал сове к лапке.
Поезд как раз притормаживал. Дождавшись, пока экспресс сбросит скорость до минимума, Рем открыл вагонное окно и взял сову на руки.
- Лети, - улыбнулся он. – Передавай привет хозяйке.
Ухнув, сова вспорхнула с его рук на откинутую часть окна, затем взмахнула крыльями и мгновенно исчезла из виду. Рем закусил губу. Стартовать из окна едущего пусть даже и на небольшой скорости поезда – дело нелёгкое. Он очень надеялся, что с совой всё будет в порядке.
Закрыв окно, он снова сел на диван. Да. Нелегко ему было вновь начать доверять Алисе – после странного её исчезновения в ту нелёгкую ночь, после возвращения наутро, после короткого внутреннего трибунала Аврората. Да, она была оправдана – но Рем всё равно не верил. Слишком уж сильно она почувствовала зов луны и крови. Слишком уж сильно стала воспринимать Грейбэка, как отца…
Ремус, всю свою жизнь боровшийся со своей волчьей стороной, всю свою жизнь доказывающий себе и другим, что он в первую очередь человек, волшебник – не мог этого понять. Считал это слабостью, недостойной мага и Аврора…
А ещё через сутки – вернулся Грейбэк. Вернулся сам. И попросил разрешения работать в Аврорате. Сказать, что для Рема это стало шоком – значит, не сказать ничего.
Даже угроза дуэли со вспыльчивым Фрэнком, поверившим любимой жене сразу и безоговорочно, не остановила его. Он холодно разговаривал с Алисой и пристально следил за Грэйбэком с помощью мантии-невидимки Джеймса.
И лишь долгий ночной разговор с призраком мисс Шерил Трэйси, сотрудницы отдела Экспериментальной Магии, рассказавшей ему – подробно и логично, в стиле Рэйвенкло – о причинах произошедших с Грейбэком изменений – убедил его окончательно. Он поверил – сразу и бесповоротно.
И, как оказалось, не зря.
С Алисой они пили аконитку вместе, каждое полнолуние. И бок о бок коротали эти полнолуния в Аврорате. Грейбэк же за эти два года ни разу не сорвался в безумие…
- …ни разу не сорвался в безумие, слышишь, Алиса! Ни разу! Всегда старался контролировать себя – сначала один, потом помогал Дамблдор, потом – Мародёры! Несмотря на то, что прошло уже четырнадцать лет с тех пор, как меня покусали!
- Рем, они схватили его! И убьют! Рем, как его вытащить, как??
- Так, - Люпин вздохнул. Он не понимал этого, но сейчас Алису надо было чем-то занять, а то она наворотит дел… - Давай решать проблемы по мере поступления. Ты ведь слышала его вой?
Алиса кивнула.
- Поняла?
- Да. «Дети, спасите волчицу».
- Знаешь, кто она?
Алиса отрицающе покачала головой.
- Значит будем действовать. Авроры Грейбэка теперь не отпустят. Но и не убьют, готов спорить. Его не в чем обвинить, понимаешь? Любой судья, любой адвокат оправдает раскаявшегося оборотня. Мы себя не контролируем…
Мы. Звучало, как приговор. Алису покусал Грейбэк этой ночью. Покусал в полнолуние. Двое, стоявшие здесь, у входа в Косой Переулок, могли понять друг друга.
- Да. Надо только узнать, кто она…
Рем открыл было рот, собираясь что-то сказать – но резкая боль снова скрутила тело. «Спекули Верто» перестало действовать. Полнолуние снова заявляло о своей власти. Скорчившись от боли, он упал на тротуар.
Сзади послышались быстрые шаги и кто-то схватил Рема за руку, ещё не успевшую превратиться в лапу. – Аппарэйт вход в больницу Святого Мунго!, - раздался у него над головой голос одного из стажёров, Кристофера Нотта.
Хлопок. Уже привычное ощущение – как будто тело протягивают через узкое отверстие. Штука и так не из приятных, а в состоянии трансформации – тем более…
Снова хлопок. Белая дверь перед глазами. Рем коснулся земли уже не руками, а волчьими лапами…
Вышедшая вместе с ними из аппарации Алиса только ругнулась себе под нос. В запале спора они совсем забыли об осторожности. Нотт… Слизеринец.
Тайна перестала быть тайной. Теперь уже совсем.
А утро подкинуло новые заботы.
Сразу же после подъёма Айокейст Торенн собрала их всех в одной из комнат Аврората – с неприятным известием. Джон Уильям Кёрнкросс, профессор Прорицаний, сопровождавший сюда, в Министерство, на практику студентов, был похищен. Единственной дорогой к его спасению оказался портключ, ведущий, по словам Торенн, прямо туда, откуда проводились все атаки Упивающихся.
Штаб. База. Логово. Как угодно. Нужны были добровольцы на рейд для спасения профессора.
Лунатик шагнул вперёд.
- Я.
- Ремус, ты осознаёшь, что ты можешь оттуда не вернуться?
- Прекрасно осознаю, Торенн. Я пойду.
Тревожный взгляд зелёных глаз Урсулы. Лунатик нашёл в себе силы не отвести глаз. Помнится, при поступлении на работу он говорил МакКормаку и Сэлвин, что у него нет семьи, что на его родителей наложили Обливиэйт, когда ему было пять лет, что он не боится опасностей и по нему – если что – никто не будет сильно скорбеть.
Нельзя влюбляться на войне. Нельзя… Слишком мало шансов на счастье.
Третьей вызвалась МакКиннон, и Рем облегчённо вздохнул. Её справедливо считали лучшим в Аврорате боевым магом.
Однако рейд так и не состоялся. Аппарировав в Мунго и поговорив с директором больницы, миссис Кёрнкросс, они узнали, что профессор спит в соседней комнате. Его вернули… под Империусом Ультима.
А Аврорат снова закрутили дела. Необходимо было как можно скорее найти вчерашних беглянок, которые пытались напасть на Бекки. Пока Джеймс сломя голову бегал по отделам, пытаясь заказать для Аврората разработку ритуала Поиска по волшебным палочкам, Рем старался не отходить от Бекки ни на шаг – куда бы она не шла.
И даже дверь Отдела Тайн и тихий голос кого-то из «невыразимцев» его не остановили. Пусть в приёмной, пусть не в кабинете – но он будет как можно ближе к Бекки. Чтобы успеть. Чтобы не опоздать. Хватит уже опозданий.
Из Отдела Тайн Бекки вышла со знаком Непреложного Обета. Рем не стал допытываться до подробностей.
Главное – сохранить ей жизнь.
Пришлось лично просить МакКормака выдать ему для этого одну из мантий-невидимок. МакКормак лишь отмахнулся в ответ, и Рем счёл это знаком согласия. С этого момента за пределами Аврората и Департамента Зельеварения Бекки передвигалась только невидимой.
А затем – встреча в коридоре с МакКормаком. И краткий приказ, - «Люпин! Через пять минут – на отчёт!».
Ну что же, приказ есть приказ.
А в Аврорате его уже ждали. Весь состав. Все, без исключения – кроме стажёров.
- Вы выдержали испытание, мистер Люпин. Вы до сих пор хотите стать Аврором?
- Да.
- Тогда – повторяйте слова клятвы…
…слова клятвы Лунатик до сих пор помнил наизусть. Он оставался Аврором даже сейчас. Даже сидя в вагоне увозящего его в Хогвартс поезда.
Я, Ремус Джон Люпин, клянусь во все времена верно служить Магической Британии…
Он и служил. Правда не в бою. Так уж получилось, что учитель и наставник из него получился гораздо лучший, чем боец.
...защищать моё Отечество, мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни…
Вот разве что на «умело» он тогда оступился. Из трёх боевых столкновений два – явно провальные…
…В какой бы дом я не вошёл, я войду туда для пользы, будучи далёк от всякого намеренно неправедного и пагубного…
Сейчас ему предстояло войти в дом, где он пробудет настолько долго, насколько сможет. В его дом, которого у него, маглорожденного оборотня, до поступления в школу почти что и не было. И, Мерлинова борода, он готов был расшибиться в лепёшку, чтобы действительно принести этому дому пользу.
Я клянусь своей честью быть достойным высокого звания Аврора.
И тогда – Рем помнил это, как сейчас – они все, как по команде, подняли палочки…
…как по команде, подняли палочки.
И Лунатик понял. И сделал шаг. В центр круга.
«Релассио!», - разноцветные искры осыпали его с головы до ног.
Первое, что Рем сделал после посвящения – попросил позволения стажировать Урсулу. Потому что не мог видеть, как она под руководством МакКиннон становится не Аврором, а канцелярским работником.
…канцелярским работником она бы не стала. Не тот род. Не та закалка. Не тот характер, не то воспитание, в конце-концов.
Калидон – по отцу. Уизли – по матери. Храбрая, умная, добрая, удивительно красивая девушка.
Тогда, в тот день, Ремус ошибся дважды. Не стоило браться за её обучение, доподлинно зная, что он не выдержит планки «стажёр-наставник». Не сможет относиться к ученице спокойно и беспристрастно.
И не стоило оставлять её одну. Ни на минуту. Всё-таки как невовремя порой восходит луна! Надо же было судьбе распорядиться так, что тот разговор – то поспешное признание в Мунго и ответный взгляд, который был красноречивей любых слов – стал их последним разговором…
Закусив до боли губу, Лунатик посмотрел в окно. Солнце уже зашло за горизонт. Темнело. Поездка заканчивалась – поезд на всех парах приближался к Хогвартсу.