«Первым из Изгоев, пришедших в Дориат, был Ангрод, сын Финарфина – он явился гонцом своего брата Финрода и долго говорил с королём Тинголом, рассказывая ему о деяниях нолдоров на севере, об их числе и силе. Но, будучи верен и мудр душой, и почитая все вины прощёнными, он ни словом не обмолвился ни о резне, ни о том, почему нолдоры стали изгнанниками, ни о Клятве Феанора…».
Д.Р.Р.Толкиен, «Сильмариллион».
Raido.
Дорога. Странник. Контроль над обстоятельствами.
Любая Дорога - будь это выезд на фестиваль в окрестности города или недельный поход, экспедиция или очередная игра, трасса, автобус или поезд…
А если ты знаешь, что в конце этой Дороги тебя ждут близкие люди, к которым ты стремишься, скучая, если ты видишь цель и смысл – Дорога превращается в Путь…
Философия стука вагонных колёс, наверное. Ведь Путь – это ещё и время, на которое ты как будто бы уходишь из мира, время, когда тебя теряет твой Дом, но та Даль, в которую ты стремишься, пока остаётся Далью. Время размышлений. Время перехода.
Но позади остались и вечер ожидания, и ночь дороги. Остался в прошлом поздний ужин – ряженкой и бутербродами – с видом на убегающие назад окраины Екатеринбурга, тихая медитация около вагонного окна на пролетающие мимо леса, пение Медведева («Отпуск» - великая вещь) под аккомпанемент гитары и стучащих колёс в прокуренном тамбуре ночного вагона…
А ранним утром в окно улыбнулась, приветствуя, Пермь.
читать дальшеБыла радостная встреча на вокзале с Литой, Лотанариэ, Нинквэлотэ и Морриган,
…звоню Къелле… - Который час, - спрашивает сонный голос в трубке…
- прогулка по утреннему городу,
- Мама, - сказал Эарендиль, глядя на стоящих перед ним Туора и Маэглина, - а где папа?
- Полуэльфы сами вольны выбирать, судьбу какого народа они пожелают разделить…, - отозвалась Итарильдэ…
- чай, разговор и тихий менестрельник у Нинквэлотэ,
- Маэглин, Даэрон, Гвиндор… в общем, клуб «анонимных канонистов Беллерианда»…
- Всё, я пойду превращаться в эльфа, - с этими словами Квэтран достал из рюкзака бритву и направился в ванную…
- Что же мне спеть?, - терзался сомнениями Даэрон, сидя у компьютера, - какую песню не возьму – всё нолдорские…
и, наконец, долгие сборы (тэлери собрались первыми!) и выезд на игру.
- Suilad! Я – Даэрон. А это – мои друзья – Крэбб и Гойл...
Только входя в квартиру, где игра и должна была проходит, Лита поняла, что она будет играть сестру Даэрона… и это был рекорд молниеносной подготовки к роли…
Всё-таки в любой ролевой игре (возьмём для примера любой – да хотя бы недавно прошедший – лангедок) есть два момента, которые и заключают момент наивысшего игрового кайфа. ИМХО.
Первый – момент вролинга, но не личного, а общего, когда стираются границы «игрок-персонаж», когда каждый из собравшихся полностью входит в роль и живёт ею, когда оставшийся за пределами игры мир уходит, становится таким же нереальным и призрачным, каким нам порою кажутся отсюда иные миры… Второй – момент «выдоха», круга, когда атмосфера созданного игрой мира ещё стойко держится, подкрепляемая настроением и антуражем, а персонажи начинают уходить, и в созданный на игре мир ступают уже не они, а бурно обсуждающие окончившуюся игру игроки… Падает граница между двумя реальностями, открывается дорога в Фантазию… Сила, энергия, отданная игре, искрится в воздухе, превращая маленькую полутёмную комнату с гирляндами на стенах в часть Беллерианда.
Но – это позже. А тогда – игра ещё только начиналась. Как и следовало ожидать, мы пришли последние, все остальные участники игры были уже готовы и даже прикинуты. Снова встреча – не менее радостная – на сей раз с Сулэрином, Финдуилас и «близнецами», поспешное переоблачение (- Менестреля можно узнать по сапогам…), круг ( - Пусть те, кто стоят здесь, назовут свои имена…).
Наше посольство состояло из Ангарато, младшего принца Третьего Дома нолдор (Финдуилас), Эдрахиля (Лотанариэ) и Квэтрандира (ваш покорный слуга). Очень сложно было сдерживать себя, не забывать, что в этом посольстве я – младший… но это было единственным, к чему надо было привыкать. Остальное пришло как будто само. Молчаливый, вдумчивый, спокойный Эдрахиль, Ангарато, в словах и поступках которого сквозила решимость отчаянного… войны, ещё недавно бывшие творцами, а теперь готовые убивать и быть убитыми… (Эдрахиля я помню именно таким, каким его показала на этой игре Лотанариэ… я словно вижу его, произносящего, - «Что бы там ни было – для меня и для них ты - король!»… Ангарато же, как вспоминается мне, был – и это в нём привлекало и пугало одновременно – отчаянно весел, словно бы стремился за улыбкой скрыть прошедший по фэа разлом…).
Встреча синдар и нолдор. (Незабываемое впечатление – в тронном зале одесную Эльвэ Синголло сидит владычица Мелиан и гладит лежащую у неё на коленях кошку… дивное ощущение домашнего уюта в Менегроте). Долгий разговор моего лорда с Тинголом. (- Феанор погиб под клинками балрогов, - печально закончил Ангрод. – Я рад услышать эти вести, - «оговорился» король). Знакомство и беседа с менестрелем Даэроном и его сестрой Морвен, которые своими вопросами и речами разбудили беспощадную память о клинках, заблестевших в ночи в Лебяжьей гавани. Отчаянное сознание лжи – я видел цветение и красоту Дориата, которые воскресили в памяти леса и луга покинутых нами благих земель, и не хотел…. да что там! – не мог омрачить их скорбными вестями, принести сюда ту тьму, которая незримо стояла за плечами Изгнанников-нолдор и тех, кто разделил их судьбу.
Песня, звенящая в тронном зале. «Что ещё я оставить смогу…». Песня, которой я хотел рассказать о пути нолдор и их войне… Сам я, ушедший из Амана поневоле – разве мог это сделать? Ведь даже в разговоре с Морвен и Даэроном я невольно говорил о нолдор «они», отделяя себя… Много слов было сказано, но все – невпопад, много тем задето, но все – так или иначе – обрывались, едва речь заходила об Исходе… Держать avanire постоянно, прятаться под его маской, нести обман…
Я так не мог. Тогда… я просто снова взялся за лютню. И снова – песня, на этот раз – когда-то услышанная мною в Лебяжьей гавани, песня памяти, песня моего народа. «Осторожно! Хочет Оссэ вновь на море шторм устроить…». Надрыв, жестокие слёзы на глазах, которые еле скрываешь… поймите! услышьте!
Только Морвен – поняла, только в её глазах промелькнул этот отблеск сомнения, тревоги, печали… И тогда – уже для неё, пытающейся вырваться из золотой клетки ограждённого королевства, в благодарность – «Давай уйдём на заре…».
А потом – не желая петь через силу, когда песня не рвётся из души – я просто сидел и перебирал струны, пытаясь разобраться, понять себя и мир… сидел до тех пор, пока царственная чета не пригласила гостей в Каминный зал, где уже ждали лембас и горячий отвар листьев квэнилас (помню, промелькнула абсолютно персонажная мысль – мысль стремящегося к знаниям менестреля – «Интересно, а как называют квэнилас здесь, в Дориате?»).
Разговор за столом в Каминном зале (эльфы воистину отличаются деликатностью – стоят два пустых стула, рядом – три эльфа, садится никто не хочет, уступая другим…). Ангарато, описывая войну нолдор с ордами Моринготто, предлагает Тинголу военный союз, объясняя это тем, что защита Дориата может ослабеть или пасть со временем. Я уже не скажу, наверное, как родилось, откуда пришло это сравнение лжи с остриём клинка, но внезапная, запоздалая догадка, помню, ударила меня, как молния, - «И то, и другое принёс эльфам Враг». Разговор явно переходил границы мирной беседы… но все волны тревоги, исходящие от сидящих за столом, будто бы разбивались о хладнокровие Тингола, который, упорствуя в вере в несокрушимость Ограждённого Королевства, казалось бы, даже и не слышал наших слов и слов своих подданных… не слышал даже слов тяжёлого пророчества королевы Мелиан о том, что Дориат не вечен. Король отказывал нам в помощи, он лишь разрешал всем желающим из своего народа следовать за нами…
Морвен…
Это не твоя война. Ты не знаешь всего, ты не понимаешь, почему я здесь, Морвен. Я здесь против своей воли, я не знаю, живы ли ещё мои родители и сестра… Ты не знаешь о злодеянии, которое свершилось, не знаешь, почему нолдор зовутся Изгнанниками… не знаешь, что на их клинках и на их руках – кровь нашего народа…
Молнией – ответный взгляд. И слова: «Теперь я точно не отпущу тебя одного…».
На вопрос: «Ты будешь избегать меня сейчас?», - полушёпотом ответить: «Нет…».
Как мало слов, как много сказано…
Посольство покидает королевские чертоги. Прощальные слова короля Тингола, - «Добрый путь вам… н-н-нолдор».
Уже потом, рассудив, обдумав игру, я обнаружил несколько сделанных мной на ней грубейших фактических ошибок…
1) Ангрод в посольстве представлял нолдор «посланниками Валар», не говоря ничего ни о Финвэ, ни о Сильмариллах… мы же сразу сказали, что месть и вражда привели нас в эти земли…
2) Я говорил об осаде Ангамандо… Какая, к раугам, осада? Она появилась только после Дагор Аглареб!
3) Ангарато не мог чувствовать на себе вины за Альквалондэ, не мог вспоминать, как обнажил меч… сыновья Финарфина не вмешивались в Резню. Оправдать себя, судя по «Сильму» значило для него обвинить других принцев нолдор, сказать правду о случившемся («Почему должны мы, выжившие на Вздыбленном льду, носить имя убийц и предателей?»). Недоговаривая Тинголу, он не умалчивал своей вины, он пытался скрыть проклятие, лежащее на других.
4) То, что я понял уже после игры… точнее, вспомнил. Уже то, что касается личной квэнты. Уйдя из Лосгара, я направился не в Митрим, а в окрестности Дориата, к лесным эльфам нандор. Посольство проезжало через наши земли как раз когда мы несли стражу на границах. Узнав Ангарато и Эдрахиля, я ушел с ними, надеясь найти родичей или услышать вести о них. Но путь в Митрим лежал через Дориат, куда Ангарато шёл с посольством. Только приехав из Дориата в лагерь дружин сыновей Финарфина, я увидел среди ушедших через Хелькараксэ свою сестру.
И, тем не менее, игра удалась. Могу лишь только повторить уже сказанные мною на круге респекты… (И откуда только взялась традиция завершать все игры дружным пением «Клятвы сыновей Феанора?»).
Не могу вспоминать без улыбки, как мы – ещё прикинутые – спускались во двор для тренировки с клинками. Представьте себе процессию в средневековых костюмах, при мечах, идущую по лестнице с пятого этажа… Мне, если честно, при взгляде на шагающих сзади распахнув глаза цивилов невольно вспоминалась «квартира № 50», знакомая всем по повести Булгакова… «Какую такую подковочку-салфеточку?».
Жаль только, что послеигровые разговоры не были долгими. Кого-то ждали родители дома, кого-то – идущий уже вовсю день рождения, кого-то – комплексные числа, кого-то – просто свои дела… где-то через час после окончания игры все разошлись. Жаль… печальным было расставание. Хорошо хоть ненадолго… сессия сдастся, будет лето впереди…
На «13-к» мы с Литой не спеша доехали до квартиры Харуки, где встретились с собравшейся в честь дня рождения Тургона компанией… (из всех тех, с кем хотел увидеться, не удалось встретиться только с Дианой и – не помню, правда, как зовут – той девушкой, которая играла Ангарато на Мандосе…).
Стоит ли описывать радость встречи, весёлый вечер, полный песен и разговоров, ночную прогулку по городу на вокзал?
Утренний отъезд… кто знает, когда я приеду сюда в следующий раз, когда снова увижу дорогих сердцу эльфов и людей? Постараюсь, конечно, как можно скорее. Каждому другу отдаешь кусочек души... половинка, наверное, осталась в Перми. Видимо, именно так незнакомые, чужие города становятся почти что родными.
Такова стезя бродяги…
А вот – ещё два стихотворения. В тему.
Это – об игре:
Hannah
Добрый путь вам, почтенные нолдор, и добрая встреча!
Как удачно, что мы отыскали вас – дело-то к ночи…
Нам недавно сказали, что здесь у вас праздник намечен,
Мы же. добрые синдар, до праздников очень охочи.
Ну, на вас поглядишь – невесёлая будет пирушка.
И поёте-то вы заунывно, и смотрите странно…
Может, нашу споём, подходящую – кружка, подружка,
Вместо этой – про лёд, корабли и кровавые раны…
Вы сдаётся нам, слишком серьезно относитесь к смерти.
Мы попроще: дотянемся, плюнем ей в наглую рожу…
Как зовётся-то праздник, любезные? Мерет Адертад?
Непонятно, но здорово. Ладно, отпразднуем тоже…
А это – о нашей встрече...
Олег Митяев
Строительные краны среди немых снегов
Скрипят в ночи под фотовспышки сварки,
А дом наш, как и прочие, плывет по морю снов
Сквозь строек новогодние подарки.
А мне опять всю ночь не спать,
Не зажигая света,
Припасть к стеклу и вспоминать
Шальное наше лето.
Но скоро самолет мой, вдыхая холода,
Взъерошит кудри туч аэродрому.
Живут такие люди в далеких городах,
Что я по ним скучаю, как по дому.
Нас кухня пустит на постой,
Уставших от безверий,
Согреет клеткою грудной
Настенной батареи.
И в дымных разговорах, где незачем кричать,
Мы сверим наши истины до точек.
И утром нам не надо будет мчать в "Союзпечать",
Где правда ждет нас штабелями строчек.
Скупой прощальный ритуал
Не оборвет нам песни.
Как далеко б ни уезжал,
Я буду с вами вместе.
-
-
24.05.2006 в 17:39Что солнце померкло в твоих лучах
И птицы замолкли. Стояло лето,
Хмельное и горькое, как печаль.
Стояло лето, и в золоте сосен
Звенела песня и свет играл,
Да только за летом – следует осень.
Скажи, ты тоже её не ждал?..
В тему - для меня, по крайней мере...
-
-
25.05.2006 в 03:34Желаю удачно расправиться с сессией!
Харука.